Четвертая жена синей бороды - Страница 40

— О нет… — со страхом кладя руку на синий камень, я уставилась на фараона немигающим взглядом, другой рукой прижимая к сердцу свой кулон и молясь женщинам своего рода, чтобы они помогли мне пройти и ЭТО испытание, преодолев последние преграды.

— Вижу, — вдруг тело мумии дернулось, а я почувствовала сильное покалывание в своих пальцах. — Моя кошка теперь… она — возле Матисс. Ах, как же ей теперь хорошо.

— Но кто она, эта Матисс? Быстро говори, а не то я.

— Воспользуйся своим кулоном, выпусти свою птицу, сейчас же. И она поможет тебе найти то, в чем я нуждаюсь для вечного покоя, мою кошку.

— Ну, хорошо, ведь у меня нет другого выбора.

— И главное, — еле слышимое шипение послышалось от саркофага, — ты сможешь ее удержать, если… с… ш…

— Что?

— … ухватишься за золотую цепочку… она твоя…

— Кто — моя? Мне не нужна твоя кошка.

— Шшшш… ссс… хохххх…

Убрав руку из короны мумии, я быстро открыла свой кулон. Выпорхнув из него, прямо на моих изумленных глазах синяя птица сразу же увеличилась в размерах.

— Хватайся за ее перья и закрой глаза, а потом проси птицу, чтобы она унесла тебя туда, куда тебе угодно, — вдруг необычно сильным голосом закричал фараон.

— Но как же стены? — не менее эмоционально ответила ему я, не зная уже, что мне ожидать от чертовой куклы, мучающей меня безмерно.

— Закрой глаза, глупая, и во всем сомневающаяся женщина. Да поскорее. Вот-вот проснуться петухи, и тогда чары птицы не будут действовать, и ты не сможешь так легко, как могла бы, исполнить мою последнюю просьбу. Ну же, лети за моей Хет-Ха, — кричал мне Рамзесс Ра-За, сотрясая в воздухе руками, и вид белых пелен, трепыхающихся на них, избавил меня от последних сомнений.

ГЛАВА 12 — Любимая кошка фараона

Лишь только я обхватила мою птицу руками, как синее пламя залило весь мир вокруг, поглотив также и меня. А птица, словно там был обычный воздух, громко хлопая крыльями и протяжно крича, ринулась к стене.

"Вот и пришла моя смерть", — сильно зажмурившись, я ожидала чего угодно: мощного удара о камень, падения из высоты и даже того, что попросту сгорю, так как воздух от пламени накалился так, что я стала задыхаться.

Но тут вдруг резко все исчезло, мне стало легко дышать, я ощутила на своем лице приятный прохладный ветерок и, открыв глаза, увидела над собою высокое ночное небо и сверкающие в нем звезды.

Мы летели высоко над землей, а где-то вдалеке виднелись красные огоньки, красиво мерцающие в башнях.

— Дорогая птица, — прижавшись щекой к мягким синим перьям, я стала разговаривать со своим вдруг ожившим оберегом. — Пожалуйста, отнеси меня к загадочной Матисс, я прошу тебя. И помоги мне забрать у нее то, что принадлежит фараону, его голубую кошку.

— Фьюююю, — мелодичным писком ответила мне птица, и я поняла, что она услышала мою мольбу.

Вблизи замок выглядел еще более зловещим. Только серый камень и метал, никаких витражей и, тем более, скульптур на его фасаде я не увидела. Рассекая крыльями воздух, птица подлетела к одной из множества башенок и, сделав несколько кругов, уселась на широкий подоконник, уцепившись когтями за его край, а спину развернув так, чтобы мне было удобно с нее сойти.

— Спасибо, милая… — хватаясь дрожащими руками за небольшой зубчатый выступ в стене, я осторожно толкнула немного приоткрывшуюся раму, и когда она провалилась вовнутрь, смело прошла сквозь окно в комнату.

И сразу же необычно приятный запах — роз, гибискусов, мускуса, пачули — окутал меня всю, словно шлейф, дурманя и заставляя терять сознание, которое и так еле-еле держалось в моем теле. Так как весь предыдущий день и ночь я провела на ногах, попадая в разные передряги и переживая такие сильные эмоции, которых-то и в нормальных условиях выдержать была не в силах, но теперь…

Увидев маленькую зажженную свечу на туалетном столике, стоящем возле малинового полога (а также там была курильница, из которой струился этот душистый дым), я осторожно спрыгнула из подоконника и, крадучись на носочках, пробралась к кровати, так как знала, что Матисс, по всей видимости, лежала там.

"А где же ей еще быть, раз кошка фараона у нее? Сосет, наверное, последние силы из тела несчастной, ничего не ведающей женщины. А та потом утром проснется с жуткой головной болью, смертельно уставшая, и не будет знать, что с нею", — думала я, раздвигая шелковый полог.

И вдруг увидела лежащую там Лизу.

Да, вне всякого сомнения, это была именно она. В малиновом пеньюаре, с белым чепчиком на голове, она спиной лежала на роскошных вышитых подушках, закрыв глаза и тихонечко постанывая. В руках Лиза держала искусственный член. Медленно ерзая им туда-обратно у себя между ногами, таким способом она ублажала саму себя.

Рядом с Лизой, закрыв глаза, недвижимо сидела та самая голубая кошка. И она была не высохшей и почерневшей плотью, какую я видела на мертвом теле мумии, а именно та, изображенная на рисунке, где молодой и сильный фараон Рамзесс Ра-За, гордясь, выставлял ее на обозрение художнику, который, наверное, запечатлел момент, увековечив столь прекрасное животное на века, тысячелетия. И сделал он это так искусно, что я сразу же узнала Хет-Ха, лишь только взглянула на ее морду.

— Лиза… Что ты тут делаешь? — делая несмелые шаги в сторону сладострастного мычания, я даже протерла глаза и, присев на край кровати, легонько но быстро прикоснулась к голой ноге своей соперницы, так неожиданно оказавшейся тут, под именем Матисс.

"Так вот почему никого из них так и не смогли отыскать — думала я, догадываясь о еще одном — неумышленном, как оказалось — коварстве лорда Вартимора. — Он поменял девушкам имена, чтобы даже если кто из них и смог подать о себе весточку, их все равно не узнают, так как даже мумия фараона — а она все знает — не смогла определить, кто есть кто"